Портретное сходство

Национальная портретная галерея в Лондоне, из которой в апреле в Государственную Третьяковскую галерею привезли выставку из 49 избранных работ, всегда была примером для подражания, которому Россия, впрочем, так никогда и не последовала. Вроде бы на нее хотел равняться Павел Михайлович, заложивший одновременно с лондонской (то есть в 1856 году, отсюда и 160-летие обеих институций) основу нашей сокровищницы национального искусства с планируемым портретным разделом. О том, что у него получилось, могут судить лондонцы, которые с марта по июнь получили возможность увидеть Россию позапрошлого века, состоящую сплошь из писателей, композиторов, артистов и ученых, и задаться вопросом: а кто же во времена Герцена, Даля, Достоевского, Ермоловой, Стрепетовой, Толстого, Тургенева, Чайковского, Чехова и Шаляпина руководил такой огромной страной?

Попыткой создать всесословную портретную галерею нации, объединяющую властную элиту и властителей дум, можно посчитать выставку 2012 года в Государственном историческом музее, собранную из произведений, взятых на время у различных федеральных коллекций. Благие намерения нашего инициативного соотечественника, проживающего в Лондоне князяНикиты Лобанова-Ростовского, а также тогдашних российских премьера и министра культуры так ничем и не увенчались, даже обещанной интернет-версии портретной галереи России не получилось. Консенсус — ни государственно-идеологический, ни межмузейный — не был достигнут. Это в известной степени можно объяснить отсутствием у нас неидеологизированной истории страны. А как сейчас такую написать, кто знает? Известна шутка анонима (но до боли напоминающая афоризм Александра Герцена): «Россия — страна с непредсказуемым прошлым».

Между тем именно на консенсусе и была основана та, эталонная галерея в Лондоне. Ее инициатор граф Филип Генри Стэнхоупи ее идеолог выходец из низов, ставший блистательным историком-писателем, Томас Карлейль, а также другие заинтересованные лица пришли к объединяющей идее: да будет музей истории Великобритании в портретах, цель которого — просвещение путем познания прошлого, главным принципом отбора пусть станет значимость того или иного персонажа, а не живописные качества его изображения (как тут не вспомнить слоган одной из Венецианских биеннале 2000-х годов — «больше этики, меньше эстетики»!). Культу героев истории, который исповедовал романтичный Карлейль, пришлось подвинуться. В галерею стали брать даже тех, кто «совершал огромные ошибки и просчеты, так как это иллюстрирует историю гражданского общества, церкви, литературы», — короче, чтобы ничего не замалчивать, ну и для назидания потомкам. Кстати, благодаря Карлейлю в галерею попал и «цареубийца» — голосовавший за казнь Карла I Оливер Кромвель (и тот, и другой, и третий — в экспозиции), о котором прежде помалкивали. Можно ли представить себе соседство в российской галерее, если бы она состоялась, Николая II с Лениным и Свердловым,а великого князя Сергея Александровича с бомбистомКаляевым?

В британском подходе к портретам многое проистекает из британского же «духа законов» (если воспользоваться понятиемМонтескье). Основа его — либерализм, то есть приоритет личных свобод, прав и инициатив перед властными императивами. В уважении прав личности англичане превзошли даже континентальные республики с их liberté, égalité, fraternité. На острове, хотя и почитали знатное происхождение, все же главным критерием полагали личные качества; в случае с претендентами на место в портретной галерее это принадлежность к self-made men, как, например, капитана Джеймса Кука, который был сыном батрака. А бывали и self-made women. И потому в лондонской галерее наряду с адмиралом Горацио Нельсоном можно увидеть изображение его любовницы, парвеню Эммы Гамильтон. Попробуйте пофантазировать и вообразить себе в российской портретной галерее балерину Матильду Кшесинскую рядом с сонмом ее обожателей — Николаем IIи великими князьями. А Ленина бок о бок с Инессой Арманд? И сможет ли заменить у нас британскую «протофеминистку» века Просвещения Мэри Уолстонкрафт большевичка Александра Коллонтай?

Определяя значимость изображенного на портрете для истории в качестве приоритета, сменявшиеся попечители лондонской галереи, конечно, слегка рисовались. Ведь, помимо разных прочих, не слишком известных за пределами острова художников, «поставщиками» галереи были лучшие кисти Великобритании: Томас Гейнсборо, Томас Лоуренс, Джеймс Эверетт Миллес, Джошуа Рейнолдс, Джордж Ромни, Уильям Хогарт и многие другие мэтры. Наряду с ними лондонская галерея пополнялась работами иностранцев. А это фламандцы, голландцы, немцы и французы: Антонис Ван Дейк, Геррит ван Хонтхорст, Готфрид Неллер (кстати, он и нашегоПетра I писал), Ганс Гольбейн Младший, Джеймс Тиссо и Жак-Эмиль Бланш... То есть исполнительский состав Национальной портретной галереи был и есть интернационален.

Третьяковская галерея, выступая с выездной выставкой, тоже несколько рисуется. Она старается показать Россию как «страну мечтателей, страну ученых». Может быть, стоило бы для исторической справедливости продемонстрировать и репинское Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года, где запечатлен весь ареопаг империи? Возможно, британцы что-нибудь лучше бы поняли про нас? Но выставка третьяковская, а полотно принадлежит другому музею. Увы, опять нет консенсуса.