Мошенничество или ошибка

В Дзержинском районном суде Санкт-Петербурга закончилось судебное следствие и прошли прения сторон по «делу Елены Баснер» — всего за время процесса с начала 2015 года состоялось более 30 судебных заседаний. Предмет разбирательства — сделка с оказавшейся фальшивой картиной Бориса Григорьева «В ресторанеБ», приобретенной коллекционером Андреем Васильевым, опиравшимся на мнение эксперта Елены Баснер.

Прокурор Артем Лытаев зачитал текст обвинения: Елене Баснер инкриминируется статья 159 Уголовного кодекса РФ — «мошенничество, совершенное по предварительному сговору группой лиц в особо крупном размере». Было сказано, что «Михаил Аронсон и иные неустановленные лица организовали преступление, для совершения которого привлекли известного искусствоведа и бывшего сотрудника Русского музея Елену Баснер, вступившую из корыстных побуждений в умышленный преступный сговор». В конце речи, которая длилась полтора часа, прокурор просил суд приговорить Елену Баснер к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима и штрафу в размере 500 тыс. руб.

Как заявила в своей речи адвокат Лариса Малькова, «обвинение построено лишь на предположениях и противоречивых сведениях». За почти полтора года судебного следствия и в заключительной речи государственный обвинитель не привел ни одного конкретного доказательства вины, считает адвокат. «Мы имеем дело с ненамеренной ошибкой искусствоведа, что не является уголовно наказуемым деянием. Баснер столкнулась с высокохудожественной подделкой, определить которую на взгляд невозможно, — сказала Малькова, далее приводя этому примеры, в частности такой: — На протяжении всего следствия гособвинителя очень интересовал контурный карандашный рисунок, который частично виден на подделке. Опираясь на мнение сотрудников Русского музея о том, что подготовительный рисунок не характерен для Бориса Григорьева, обвинение считает, что таким образом Баснер должна была сразу определить подделку. Мы считаем, что гособвинение вторгается в сферу, в которой сами искусствоведы не могут прийти к единому мнению».

Другой адвокат Елены Баснер, Марина Янина, подробно оппонировала аргументам, которые в прениях высказали юристы потерпевшего коллекционера Андрея Васильева. В частности, фотография оригинала картины Бориса Григорьева из фонда рисунка Государственного Русского музея, сделанная в апреле 2009 года, была скопирована на компьютер Баснер не раньше августа 2011 года, когда она узнала об отрицательном заключении экспертизы Русского музея на приобретенную Васильевым картину и решила сравнить все имевшиеся изображения, поскольку тогда была твердо убеждена в верности своей атрибуции.

Касаясь существенного утверждения стороны обвинения, что Елена Баснер должна была в 2009 году вспомнить работу Григорьева из собрания Бориса Окунева, поскольку участвовала в составе музейной комиссии по приемке коллекции, а затем в 1986 году была одним из авторов каталога выставки, Марина Янина привела множество примеров из текущего судебного процесса, когда свидетели, да и сам потерпевший, не могли вспомнить рядовые события, не столь отдаленные хронологически.

Защитники Баснер еще раз напомнили, что ее высказывание о качестве произведения «В ресторане» в 2009 году являлось только мнением частного лица, обладающего определенными познаниями: сделку по приобретению работы господин Шумаковпровел так стремительно, что искусствовед не могла исследовать картину планомерно, как необходимо для написания экспертного заключения. В результате защита считает, что ни одно из доказательств само по себе, ни все они в совокупности не подтверждают вину подсудимой, и просит оправдать Елену Баснер, тем более что закон трактует все сомнения в пользу обвиняемого.

Представитель в суде пострадавшего Андрея Васильева Никита Семенов считает, что Елена Баснер виновна по всем пунктам. «В начале судебного следствия защита Елены Баснер заняла позицию, которая была полностью опровергнута в ходе суда», — заявил он. Эта позиция построена на двух утверждениях: во-первых, Елена Баснер отрицает «умысел на обман кого бы то ни либо, на искажение фактов относительно данного произведения», а во-вторых, с 1983 года Баснер не работала с картиной Григорьева «Парижское кафе» (из коллекции Окунева, находящейся в Русском музее), забыла о ней, и поэтому в 2009 году, когда Михаил Аронсон якобы принес ей картину, она ошибочно полагала, что видела ее в коллекции другого коллекционера — Николая Тимофеева.

«На основании этих двух положений, — сказал Никита Семенов, — защита Баснер пыталась представить сделку стандартной гражданско-правовой, о чем сказала адвокат Янина на одном из судебных заседаний: „Если они (имеется в виду и Андрей Васильев, купивший подделку) одинаково ошибались, то на каком основании следствие обвиняет только Баснер? На этот вопрос предстоит ответить суду“».

Во-первых, уверен Никита Семенов, искусствовед Елена Баснер исказила провенанс картины. Потерпевший Васильев получил от арт-дилера Леонида Шумакова письмо с фотографиями подделки и картинку из журнала Александра Бурцева «Мой журнал для немногих». Шумаков пояснил, что «вещь происходит из старого ленинградского собрания, где находится несколько вещей Григорьева и Калмакова», но не сказал Васильеву, что сведения он получил от Баснер. Ему, Шумакову, Баснер сообщила, что эта работа первоначально из коллекции Бурцева, что ее принес человек, у которого она оказалась случайно, что она из коллекции, которая была в свое время разделена. По версии Баснер, этим человеком был Михаил Аронсон, гражданин Эстонии: он был «очень убедителен», говорил, что картина из дома его близкой родственницы. Поэтому она не спросила ни его паспорт для подтверждения личности, не уточнила, из какой коллекции картина. А у нее самой возникла стойкая ассоциация с коллекцией Тимофеева.

Справки из УФМС подтвердили, что Михаил Аронсон не пересекал границу с Россией с апреля 2009 года до момента совершения сделки, следовательно, он не мог участвовать в ней. Госпожа Тимофеева, внучка коллекционера, показала в суде, что Елена Баснер появилась в их доме уже после того, как коллекция деда была разделена, она не могла видеть переданную родственнику часть коллекции, и не подтвердила слова подсудимой о том, что та бывала в их доме раньше, хотя, по словам защиты эксперта, внучка могла и не знать о таком визите.

Кроме того, Баснер подтвердила авторство Григорьева на поддельную вещь без какого-либо исследования: она только посмотрела на нее и даже не изучила картину с лупой или микроскопом, о чем в своих показаниях говорили специалисты Русского музея Соломатина, Черкасова, Солонович, Сирро, сотрудник Эрмитажа Косолапов и искусствовед из Екатеринбурга Галеева. Они же сообщили о том, что Григорьев никогда не делал копий со своих работ и не использовал такой обширный подготовительный карандашный набросок, какой виден на фальшивке даже невооруженным глазом.

Елена Баснер знала о наличии вещи-двойника в Русском музее и скрыла этот факт, считает Никита Семенов. В ходе компьютерно-технической экспертизы выяснилось, что на момент предложения поддельной работы Шумакову Баснер назвала папку в компьютере «Парижское кафе» — именно так называется подлинник в Русском музее, о котором она якобы не знала. Иллюстрация в журнале Бурцева именуется «В ресторане». Было установлено, что Баснер не только принимала вещь в 1983 году, но и изучала ее, возвращалась к ней в 1984–1985 годах, обсуждала ее с сотрудником ГРМ Рыбаковой.

Следствием установлено, что Баснер получила за поддельную картину сумму в $250 тыс. Она уверяет, что оставила себе только $20 тыс., но не подтверждает это документами. «Оценивая показания Баснер, Аронсона, свидетелей обвинения, мы считаем, что версия защиты избрана исключительно с целью избежать уголовной ответственности за содеянное», — заявил Никита Семенов.

В своем последнем слове Елена Баснер сказала: «Я могу повторить только то, что уже говорила: я не признаю своей вины ни по одной из предъявленных мне позиций, потому что ни в какие сговоры я не вступала. Мне принесли картину, которая мне, безусловно, показалась подлинным произведением, и я пребывала в этой уверенности довольно долго. Признаюсь, что я совершила профессиональную ошибку. Но кроме меня ту же ошибку совершила масса лиц, включая известных специалистов, прекрасных знатоков искусства, тех, кто присутствовал на вернисаже в галерее „Наши художники“, не говоря о том, что ее же совершил и Андрей Васильев, — все это не утешает меня в данной ситуации. Могу повторить: в моих действиях не было мошенничества. Я не предпринимала никаких мошеннических действий ни тогда, ни сейчас, ни в течение следствия — я говорила все, как было. У меня до сих пор странное ощущение, что очень многого из того, что происходило, я вообще не поняла. В чем была внутренняя интрига — может, на это даже лучше ответит Андрей Александрович [Васильев]. Говорил Андрей Александрович, что все обман, обман, обман… и повторял это настойчиво. Уж кому бы говорить, Андрей Александрович! Извините, я на этом закончу свое слово».

Приговор Елене Баснер будет объявлен 17 мая.

В подготовке материала принимали участие Павел Герасименко и Наталья Шкуренок.

16.05.2016


Поделиться:
Комментарии
Имя *
Email *
Комментарий *